 Главной темой публикаций западных СМИ в пятницу стала неожиданная смерть президента Туркмении Сапармурата Ниязова. Газеты анализируют возможные последствия политических перемен для самой Туркмении и региона в целом.
Американская The Wall Street Journal указывает в заголовке: "Смерть Сапармурата Ниязова может спровоцировать борьбу за туркменский газ". Кончина правившего в отчужденном государстве диктатора Туркмении может спровоцировать жесткую схватку между Россией и Западом за влияние в стране, обладающей пятым по величине мировым запасом природного газа, считает издание.
В период правления Сапармурата Ниязова, умершего на 66-м году жизни, Туркмения была во многом политическим и экономическим изгоем, с которым имела дело только Россия и в последнее время Китай. Однако его кончина может возродить интерес Запада к огромным природным недрам, особенно сейчас, в ситуации растущей обеспокоенности в связи с энергетической безопасностью.
Россия, вероятно, получит преимущество в любой гонке за влияние в Туркмении в стиле "большой игры". У президента Владимира Путина имеются давние тесные связи с руководством Туркмении, а в сентябре российская газовая монополия "Газпром" заключила сделку с Ниязовым, по существу узурпируя экспорт туркменской нефти в ближайшие три года.
Однако некоторые аналитики говорят, что новый лидер может попытаться пересмотреть договор о ценах на экспорт газа или найти альтернативу "Газпрому". Импорт туркменского газа помогает "Газпрому" удовлетворять внутренний спрос и выполнять свои обязательства перед иностранными клиентами, такими как Украина. Любые изменения могут вызвать проблемы с поставками в России и сказаться на европейских покупателях, пишет газета.
Смерть Ниязова, который страдал сердечным заболеванием, может также возродить попытки, поддерживаемые Западом, проложить для газа из Центральной Азии новые маршруты. США проталкивают проект строительства трубопровода под Каспийским морем, который шел бы из Туркмении, минуя Россию. Однако западные компании говорят, что они не смогли прийти к соглашению с эксцентричным Ниязовым в отношении этого проекта.
"Проблемы Туркмении были напрямую связаны с Ниязовым, и теперь, когда он ушел со сцены, открывается масса возможностей", - говорит Зейно Баран, директор Центра Евразийской политики Института Хадсона в Вашингтоне. "Вопрос, однако, в том, кто воспользуется этими возможностями? Будет ли это Россия или это будут Европа и Америка?"
Немецкая Sueddeutsche Zeitung в статье "Внезапный конец вечности" рассказывает, что Туркменбаши еще при жизни пользовался той славой, которой многие удостаиваются лишь после смерти. Умер государственный деятель, который думал обо всем кроме преемника.
Без преувеличений стоит признать, что из всех деспотов в современном мире Ниязов был одним из самых ярких. В том, что касается культа личности, президент Туркмении вышел на новые высоты. Так, в столице страны, в Ашхабаде, по приказу Ниязов возведена его 50-метровая статуя. Его портрет украшал банкноты, почтовые марки и плакаты по всей стране. В честь себя Ниязов переименовал один из календарных месяцев - январь, до которого он не дожил. Его именем назван один из сортов дынь, известный своим "превосходным ароматом, отличным вкусом и большими размерами", а также один город и несколько улиц и площадей, пишет газета.
Туркменбаши думал обо всем, но только не о преемнике. Неожиданное окончание срока его президентства оставило страну в политической пустыне. После смерти всемогущего владыки кланы могут увязнуть в борьбе за власть, считает издание.
"Законная передача власти" происходит в таких странах, как Туркмения, по принципу престолонаследия, то есть от отца к сыну. Сейчас ходят слухи о том, что в последнее время отпрыск Ниязова Мурад впал в немилость к отцу. Видимо, политикам придется искать совета в "Рухнаме". А там написано: "После смерти вождя племени в случае, если сын не может прийти ему на смену, во главе племени должен стать самый храбрый, опытный и сведущий в военном деле человек".
Британская The Times в редакционной статье "Великий диктатор" указывает, что чудовищное самомнение Сапармурата Ниязова сдерживало весь регион.
Смерть президента Туркмении Сапармурата Ниязова приносит в центрально-азиатскую страну, богатую природными ресурсами, неповторимое смешанное чувство неуверенности и выпавшего шанса - на остальной территории бывшего СССР подобное испытали 15 лет назад. Больше, чем любой другой постсоветский лидер, человек, величавший себя Туркменбаши - "отец всех туркмен", - сопротивлялся любым переменам, кроме тех, которые обогащали и наделяли новой властью его самого.
Он закрыл свою страну почти так же основательно, как Ким Чен Ир КНДР, и ухватился за распад СССР, чтобы превратить свою получившую независимость республику в пустыне в лабораторию одного из самых непомерных и обращенных внутрь культов личности послевоенной эпохи. Его сердечный приступ со смертельным исходом создает беспрецедентный вакуум в регионе, где стабильность и свобода никогда не сосуществовали. Между тем страна играет ключевую роль в мировых энергетических поставках, пишет газета.
Но при безрадостной ситуации с правами человека и хроническом расточительстве в отношении невосстановимых ресурсов правление Ниязова можно счесть комичным. Он придумал собственную марку лосьона после бритья и запретил балет как непатриотичный вид искусства. Он также подавлял любой шепот инакомыслия и сохранил полный контроль над вторыми по величине газовыми резервами на территории бывшего СССР. У его преемника будет редкая возможность открыть страну для внешнего мира и безмерно обогатить ее, считает британское издание.
Швейцарская Le Temps пишет, что правление Туркменбаши походило "на постоянную игру в убийство".
"Никто не пережил столько, сколько пережил я, никто не сможет меня понять". В 8 лет он остался сиротой: отец погиб во время Второй мировой войны, а мать и двое братьев - во время землетрясения, разрушившего Ашхабад в 1948 году. Воспитывавшийся в детском доме, будущий "отец всех туркмен" являлся настоящим продуктом советской системы, которая направила его учиться на инженера в Ленинград, в Политехнический институт. "Я был в отчаянном положении, и я был одинок, - рассказывал Ниязов о годах учебы в Ленинграде. - У меня не было никого, кроме Бога, кто бы пришел мне на помощь". Но вся страна кричала во всю мочь: "Бога нет!".
В 22 года молодой Сапармурат нашел утешение в коммунистической партии, которая довершила его образования и помогла ему быстро сделать карьеру. В 1985 году он занял высший пост в республике - первого секретаря компартии Туркмении. Эту должность он трансформировал в президентскую.
Его манера правления была похожа "на игру в постоянное убийство", по правилам которой следовало постоянно рубить головы тем, кто оказывался его соперником, говорит один из дипломатов, аккредитованных в Ашхабаде. С иностранными державами "отец нации" обходился почти так же, умело пользуясь завистью, которую вызывали его огромные запасы газа, и умно распределяя заказы на своем рынке: "Самолеты - компании Boeing, текстиль и жилье среднего уровня - туркам, финансы и шикарные автомобили - немцам, элитное жилье - компании Bouygues", - перечислил этот дипломат, отдавая должное заслугам Ниязова в некоторых областях.
Навязывая свой культ личности и свое великое "духовное" произведение "Рухнама", Ниязов попытался "заполнить идеологическую пустоту, оставленную Советским Союзом, и помешать приходу воинствующего исламизма". "Они поклонялись Ленину, потом Сталину, теперь это будет Аллах или я. Будет лучше, если это буду я", - сказал Ниязов в ходе частной беседы с неким предпринимателем, останавливавшемся в Ашхабаде.
Французская Liberation пишет о том, что туркменские журналисты, работающие в официальных средствах массовой информации Туркмении (а других в стране и не осталось после 20 лет правления Сапармурата Ниязова), заверяли вчера, что в стране царит полное спокойствие, несмотря на кончину "отца нации".
Die Tageszeitung в статье "Деньги Ниязова хранятся во Франкфурте" указывает, что без поддержки из-за границы выходки главы Туркмении Сапармурата Ниязова давались бы ему нелегко.
Deutsche Bank тоже содействовал единовластию так называемого Туркменбаши, утверждают в правозащитной организации Global Witness. Согласно информации лондонских детективов, туркменские власти открыли в банке несколько счетов, в частности, там находится счет Центрального банка Туркмении.
В Global Witness подозревают, что на счетах Deutsche Bank лежат "от двух до трех миллиардов долларов", которые "туркменский президент Ниязов контролировал лично". Возможно, часть денег оказалась там в результате "нелегальных транзакций" и использовалась для финансирования коррумпированного и нарушавшего права человека режима, а также для приобретения предметов роскоши лично для правителя Туркмении.
Американская The Washington Post публикует статью Маши Липман, которая задается вопросом "Тиран умер - что дальше?".
Ниязов умер в 66 лет, и будущее его страны находится в руках его ближайшего окружения. Но кто бы ни стал преемником Туркменбаши, его ждут непростые времена: ему предстоит определить собственный статус и обосновать свою легитимность - как признанного народом правителя или как победителя в борьбе за власть.
В сущности, борьба представляется неизбежной. Режим Ниязова был построен на том, что он будет возглавлять Туркмению вечно, а любые планы передачи власти были просто немыслимы. Точно так же, как это было после смерти Сталина, члены ближайшего окружения должны быть парализованы страхом и глубочайшим недоверием друг к другу. Некоторые туркменские политики, которые ранее бежали за границу от репрессий, говорят о планах вернуться в страну, тем самым усугубляя предстоящую борьбу. Есть вероятность того, что эта борьба не ограничится элитами, а выплеснется за их пределы и обернется массовыми беспорядками.
Ниязов жил в самоизоляции, редко покидая страну и никогда не связывая себя никакими союзами. Его преемнику вряд ли удастся сохранять такую дистанцию. Природные ресурсы Туркмении являются очевидным источником власти, и в борьбе за контроль над ними туркменская элита рано или поздно попытается обратиться за поддержкой к загранице. Ставки в этой геополитической игре могут быть весьма высоки. Для России наличие надежного и более покладистого партнера в лице Туркменистана будет означать значительную консолидацию ее энергетической мощи и усиление ее позиций по отношению к бывшим советским республикам.
Остается надеяться, что перемены хотя бы отчасти улучшат положение туркменского народа. Но, поскольку на кону баланс сил в Центральной Азии, вряд ли нарушения прав человека будут главной заботой участников этого "перетягивания каната", заключает автор статьи.
|
