 В мае правительство США объявило о пересмотре оценки извлекаемых запасов сланцевой нефти в самой крупнейшей формации в стране. Технически извлекаемые запасы сланцевой нефти в Калифорнии ранее были обозначены на уровне 13,7 млрд. баррелей, но в мае эта оценка снижена до 600 млн. баррелей.
Количество запасов оказалось на 96 процентов ниже прогноза. И, даже если эти запасы удастся добыть сразу, то это закроет потребности США только на 33 дня. Эксперты считают, что теперь стоит ждать дальнейшего сокращения оценки запасов по другим, в том числе и газовым, месторождениям в Соединённых Штатах. А шумиха о сланцевых перспективах страны была связана с дешевым капиталом с Уолл-стрит, где заметны явные признаки перегрева. Тем не менее, заявления о начале поставок американского газа в Европу не позднее 2015 года продолжают звучать. Почему оценку запасов так радикально пересмотрели? Надолго ли хватит разведанных запасов и стоит ли ждать начала добычи сланцевых углеводородов в России? Информационное агентство «Север-Пресс» попросило прокомментировать ситуацию главного геолога ООО «Сервисная буровая компания» Владимира Андреева.
______________________________________________________
Владимир Андреев родился в 1960 г. в Баку.
В 1986 году окончил Азербайджанский институт нефти и химии по специальности "геология и разведка нефтяных и газовых месторождений". После работал в нефтегазоразведочном предприятии бурильщиком, геологом, главным геологом. В 2001 году работал главным геологом экспедиции глубокого разведочного бурения на Чукотке. С октября 2003 года - заместитель управляющего по геологии ООО "Сервисная буровая компания".
________________________________________________________
- Владимир Юрьевич, объясните, как случилось, что эксперты могли так ошибаться в оценке американских запасов? По-вашему это следствие некомпетентности или осознанная манипуляция?
Американцы изначально подошли к оценке запасов сланцевых углеводородов как к оценке обычных нефтяных пластов. Чтобы разобраться, почему произошла ошибка, важно понимать, как считают количество запасов. Обычно используют следующую формулу: площадное распространение, высоту залежей, коэффициент плотности породы, вязкость продукта перемножают и делят на коэффициент извлечения. Один из важнейших показателей в этой формуле - это высота залежей или, другими словами, мощность пласта. Эта величина непостоянна, и в разных местах она может сильно варьироваться. К тому же любой специалист знает, что нельзя сбрасывать со счетов переслаивание пород, и большую часть мощности пласта нельзя принимать в расчёт, так как там попросту нет нефти или газа.
Американцы первоначально в расчеты закладывали максимальную на месторождении мощность пласта. То есть, они подошли к оценке запасов с точки зрения их максимально возможной величины. Специалист сразу поймёт, что такие данные недостоверны. Поэтому пришлось делать перерасчет запасов сланцевых месторождений исходя из реальных данных. Вот и выходит, что количество запасов резко уменьшилось. Я думаю, что изначальная завышенная оценка была дана сознательно для создания пиар-эффекта. Все данные говорят о том, что история со "сланцевой революцией" это огромная пиар-компания. По моей информации, в Соединённых Штатах производство сланцевого газа приносит одни убытки: из года в год компании, занимающиеся им, показывают отрицательную динамику. Кто компенсирует эти убытки? Акционеры, правительство? Непонятно.
Кроме того, существует такое понятие как «падающая добыча». Любая скважина со временем снижает дебет, и это снижение принято рассчитывать на графиках. На них ориентируются при планировании бурения новых скважин. Так вот, американские компании, добывающие сланцевый газ, применили для своих скважин стандартную формулу расчета падения. Жизнь показала, что традиционные расчёты для этих технологий не подходят. Дебет при добыче сланцевого газа снижается очень резко. За год на таких скважинах он может снизиться на 80-90 процентов! А если мы вспомним о том, что с 2012 года ведущие игроки на сланцевом рынке объявили о сокращении вложений в бурение более чем наполовину, то возникает сомнение, что газ, который США собираются экспортировать в Европу, будет именно сланцевым, а не обычным природным.
- Тем не менее, в последние годы некоторые руководители российского ТЭК признали «опасность сланцевой революции» для отечественного производителя. Связано ли это с падением разведанных запасов? Какое время они смогут покрывать растущие потребности рынка?
В современной России не открыто практически ни одного серьёзного месторождения. Мы пользуемся тем, что наработано советскими геологами с пятидесятых по восьмидесятые годы. Тем не менее, уверен, что разведанных на сегодняшний день запасов хватит ещё примерно на сто лет. В прошлом не было инфраструктуры, чтобы транспортировать полученные с новых месторождений нефть и газ, поэтому они стояли нетронутыми. Но сейчас постепенно инфраструктура добирается и до этих месторождений. Не стоит забывать также, что кроме достаточно больших разведанных запасов на нашей карте есть ещё очень много «белых пятен». И эти «белые пятна» ещё только ждут своих первооткрывателей. А тот факт, что нужно постоянно вкладываться в геологоразведку, сомнений не вызывает.
Вообще, я уверен, что нормальная нефтяная компания должна. имея запасов на десять лет, каждый год разведывать новых запасов примерно на пять процентов больше, чем добывает за это время. Но таких компаний на сегодня очень мало.
- Несмотря на ваш оптимистичный прогноз, добыча нефти в Западной Сибири с каждым годом падает. Это необратимый процесс?
Падения добычи на старых месторождениях избежать не удастся. Но ничего страшного в этом нет. С одной стороны, выручат новые месторождения. С другой стороны, и у давно освоенных территорий ещё есть потенциал. Говорят, что наш скважинный фонд обветшал. Думаю делать такие заявления несколько преждевременно: у нас относительно молодой фонд! К тому же у законсервированных сейчас скважин есть перспективы. Например, в Башкирии, где по-настоящему старые скважины, есть положительный опыт. Существуют интересные примеры: скважины, которые отработали более 25 лет и после достижения стопроцентной обводненности их закрыли на 20 лет. Сейчас их расконсервируют и вновь получают нефть. Это связано с тем, что коэффициент нефтеизвлечения в те годы был довольно низок. Он и сейчас у наших компаний не более 30 процентов. Однако увеличение коэффициента нефтеизвлечения всего лишь на 5 процентов может дать удивительные результаты.
- Насколько вероятно в ближайшей перспективе начало добычи сланцевых ископаемых в России и в Западной Сибири, в частности?
В России мы понимаем сланцевый газ и сланцевую нефть как трудноизвлекаемые запасы. Но в Западной Сибири есть очень большая геологическая формация. Так называемая, Баженовская свита. Она считается нефтематеринской для залежей Западной Сибири. С семидесятых годов мы бурим разведочные скважины, и при проходе Баженовской свиты мы поднимаем песчаник, который весь в нефти. Но реально получить оттуда приток очень тяжело. В районе Сургута получают притоки с этого горизонта, у нас такого опыта ещё не было. В прошлом недалеко от Ноябрьска была пробурена такая скважина, но работы свернули, и данных относительно рентабельности такой добычи у нас нет. Тем не менее, я уверен, что если применять технологии, которые применяют американцы, приток такой нефти можно получить и на Ямале. Другое дело, какие последствия фрейкинг (гидроразрыв пласта) окажет на экологию.
- Но ведь многостадийный гидроразрыв пласта на Ямале применяют уже больше двух лет. И экологи не проявляют обеспокоенности. То есть существует какая-то разница при фрейкинге при добыче сланцевых углеводородов и при подобном способе добыче нефти у нас на Ямале?
Действительно, многостадийный гидроразрыв пласта, который осуществляют сейчас на горизонтальных скважинах, применяют на Ямале в последние два года. При всей трудоёмкости и затратности эта технология ещё долгое время позволит успешно добывать нефть. Ведь несмотря на простую геологию, сейчас добывать нефть и газ у нас уже довольно сложно. Вернее, на севере Ямала пока ещё сложностей нет, чего не скажешь о юге. Например, рядом с Ноябрьском активно разбуривается Вынгапуровское месторождение, которому уже больше тридцати лет. Там сейчас занимаются трудноизвлекаемыми запасами. Если бурить здесь обычные скважины, то верхние границы дебета будут в пределах 5-10 кубометров в сутки. Притом, что условной границей рентабельности считают 30 кубометров. При применении многостадийной технологии можно получить дебет в сто и даже в двести кубометров!
Не стоит бояться новых технологий! Всё дело в местонахождении разрыва. Американцы проводят его на глубине около четырехсот метров. Это пласты в пределах залегания грунтовых вод, с которых может идти водозабор. Из-за этого происходят невосполнимые потери для экологии.
У нас проводят гидроразрыв на глубине около двух с половиной километров. Эти пласты не сообщаются с грунтовыми водами. Так что даже если высота трещины, произведенной разрывом, будет более двухсот метров, то те неприятности, которые случаются у зарубежных коллег, нам не грозят. К тому же, у нас скважины бурят там, где люди не живут. А у них случается, что скважины бурят в непосредственной близости от поселений. Таким образом, наш глубинный фрейкинг довольно сильно отличается от зарубежного опыта. Благодаря этой технологии мы сможем эксплуатировать старые месторождения вплоть до того времени, пока к новым не подведут инфраструктуру. Поэтому я считаю, что в России пока нет никакого смысла заниматься сланцевыми углеводородами. Совершенно никакого.
|
